Какой момент ты помнишь в сказке - траектория твоего интереса

Ее меха коллекционируют известные бизнесмены и политики, звезды мирового спорта и первые леди Голливуда, среди которых: Леди Гага, Бейонсе, Рианна, Дженнифер Лопес, Катрин Денев, Голди Хоун. Вместе с L’OFFICIEL Russia прислушиваемся к прогнозам Елены Ярмак и открываем новую нишу для инвестиций.

— Елена, виртуальная мода сейчас набирает обороты. Какое у вас отношение к ней?
— Виртуальная мода — не совсем моя тема. То, что мы продаем, нужно рассмотреть, потрогать и померить. Когда вы смотрите на изделие — это одно элегантное меховое пальто, а надеваете — другое. Я считаю, что мех — это оберег, и его надо прочувствовать.
— С ювелирными изделиями так же?
— И тут надо почувствовать. Чем больше каратность камней, тем больше энергетики они вам дают. Для камня важно какое-то электричество на уровне инстинкта. Для люкс-изделий очень важно тактильное ощущение.
— Тем не менее новые технологии захватывают нас. Чего ждете от них?
— Я жду приложение, в котором наши покупательницы будут делать фото и виртуально мерить разные меха, и все будет как вживую.
Но как сделать это, я не знаю, хоть и была раньше математиком, но я не очень в этом сильна. По- прежнему, если я хочу запомнить что-то близкое к сердцу, то записываю на бумаге.
— Пандемия отрицательно сказалась на меховой моде?
— Если говорить об Америке, то наоборот. Во время пандемии наши продажи конкретно увеличились,
потому что раньше люди приходили в мехах и сдавали их в гардероб. Никто эти шубы не видел. А сегодня в ресторанах посадка только снаружи, получается, все видят, что на вас надето.
Люди настолько устали от самоизоляции и карантина, что шопинг для них как терапия. И уже мало кто хочет фастфуд-одежду, я не имею в виду тех, кто выживает. Я встречаю людей, которые хотят что-то настоящее и комфортное, то, что можно надеть и на пижаму и на вечернее платье.
— То есть вы поддерживаете инвестиции в моду?
— Мы делаем то, что может передаваться по наследству. В технологии, которую мы используем, очень важно, чтобы у шкурки была одна и та же высота ворса и та же длина. Мы никогда не используем бока, шеи и прочий мех. Поэтому у нас уходит значительно больше сырья. То, что у нас только идет на капюшон, у других это целая куртка, от этого и стоимость. У нас есть клиенты-коллекционеры, которые покупают каждый год что-то из новых линеек. За многие годы, что существует наша компания, у них более 200 наших вещей. Из них 200 соболей. Кто-то коллекционирует фигурки, кто-то живопись, а кто-то коллекционирует наш бренд.
— От чего еще зависит стоимость шубы?
— Помимо технологии обработки зависит и от используемого сырья. Шкурка норки может стоить 8 долларов, а может 220. Шкурка соболя — 70 долларов, а может 5000. Это всё аукционный товар.
Те, кто продает норковую шубу за 2500 долларов, имеют значительно большую маржу, чем мы, потому что ее себестоимость может быть и 500 долларов.
— Ваше отношение к дизайнерам, которые упрощают и удешевляют производство шуб?
— Я всех люблю. Но, если бы у меня был выбор, я бы лучше носила кашемировое пальто, чем плохую шубу.
— Как относитесь к искусственному меху?
— Искусственные шубы — они же даже не перерабатываются. Это самый большой вред природе и человеку! А натуральный мех — это самый экологичный продукт, он позволяет держать баланс в природе, иначе бы звери уже съели нас.
— Этим летом в Испании пришлось уничтожить более ста норок после обнаружения случаев коронавируса. Сейчас с такой же проблемой столкнулась Дания. Ваши прогнозы на этот счет?
— Это говорит о том, что в следующем году будет большой дефицит сырья. Ни один брокер, собирающий меха для производителя, не станет рисковать. К примеру, соболей хорошего качества сейчас все меньше и меньше, потому что горела Сибирь и животным было нечем питаться. Те, у кого остались какие-то запасы, смогут сделать новые коллекции.
— Вывод такой: нужно покупать и вкладываться шубы в этом году.
— Конечно. Сейчас можно выбрать не из остатков на складе, а по своему желанию конкретно.
— Вы говорили, что мех — это оберег. Откуда это пошло?
— Мех соболя — это действительно оберег. Одна такая шкурка в те времена стоила больше чем 8 килограмм золота. Когда царские фамилии женились, они вешали одну шкурку соболя над кроватью для укрепления и пополнения семьи.
— Какой ваш любимый мех?
— Конечно, соболь, потому что он дает абсолютно другую энергетику. Когда тепло, нем не жарко, а когда холодно, он греет. Этот мех приспосабливается.
— Если говорить о ваших звездных клиентах, на-
сколько они отличаются от других покупателей?
— Они верят себе: что нравится, то и модно. Многие девушки себе не верят и работают через своих персональных стилистов. Если леди, которые доверяют своему вкусу, ощущают его через энергетику, им не нужен никакой совет.
— Вы всегда хотели работать в fashion- индустрии?
— Да, я всегда любила моду. Уже в три года я могла броситься на пол и биться головой, говоря, что это я не надену, а надену вот то.
Моя семья жила довольно скромно, хотя родители занимали серьезные позиции в обществе, поэтому вещи мне перешивали из старых папиных брюк, а первое платье из новой ткани мне пошили только на выпуск- ной вечер. Но мама делала все возможное, так что чувство стиля было с детства.
— Что вас вдохновляет?
-Жизнь.
— А клиенты вдохновляют вас?
— Есть клиенты, которые вдохновляют, а есть клиенты, когда думаешь: «Ну почему мне так нужны деньги, что я должна им продавать?» (смеется). Очень хочется чтобы вещь попадала в правильные руки.
— Каких тенденций стоит придерживаться в этом сезоне?
— У меня они свои. Важно, чтобы вещь была легкой и комфортной для тела. Я не понимаю, когда ты на- деваешь, к примеру, красивые туфли и страдаешь, от того, что они жмут.
— А если говорить о цветах?
— Любой цвет может быть интересен. Если черный хорошего кроя и качества, то это всегда изысканно. Для любого цвета всегда должно быть свое настроение. Сегодня оранжевое, завтра — красное.
— Что бы вы посоветовали молодым дизайнерам?
— На самом первом интервью в моей жизни меня
спросили: «Какой слоган у вас есть?» Мысль, кото- рая пришла тогда мне в голову, была: «Я это сделала, потому что не знала, что это невозможно». Молодые должны знать, что дорогу осилит только идущий.
— Если бы вас пригласили в качестве эксперта в ресторан, согласились бы?
— С удовольствием. Главное, чтобы была правильная компания.
— У вас есть любимый ресторан в Москве?
— Мне очень нравится «Белуга». Только один вид чего стоит. Раппапорт очень тщательно относится к меню. У них хороший сервис и адекватные цены. Я не люблю мишленовскую кухню: супы в пробирках, мороженое из селедки — я этого не понимаю.
Мне кажется, это всё от лукавого. В этом смысле мой вкус абсолютно не изысканный. Я люблю полевые цветы и простую кухню.
— А кухню какой страны предпочитаете?
— Я люблю японскую, китайскую и итальянскую кухню. Мне не особо нравятся французская кухня и стейки.
— При выборе ресторана, как вы упомянули, нравится дизайн. Какие критерии важны, помимо качества еды?
— Люблю ресторан Cipriani в Нью-Йорке, но это место абсолютно не про дизайн. Однако столик забронировать почти невозможно, если вы не знаете директора. В этом заведении можно встретить всех, начиная от Элтона Джона, потому что царит чрезвычайно гостеприимная атмосфера, как будто вас ждали всю жизнь.
— В этом номере мы говорим о сказке. Что она значит для вас?
— У меня есть приятельница, популярный психолог, как-то она спросила у меня: «Какую сказку ты помнишь из детства?» Вдруг я забыла всё, кроме «Золушки». Я вспомнила только один момент: как фея махнула рукой и Золушка превратилась в принцессу. Моя приятельница ответила: «Вот видишь, это и есть о дизайне».
Какой момент ты помнишь в сказке, то и есть траектория твоего интереса.
-Как планируете отмечать Новый год и с кем?
— Сегодня это последнее, о чем я думаю. Знаю, что нужно отмечать его с оптимизмом. В прошлом году я отмечала с друзьями.
Поскольку этот год очень тревожный, я думаю, стоит отметить праздник в более узком кругу.
-Что вы можете пожелать нашей аудитории?
— Конечно же, здоровья и оптимизма.